Смерть в Сингапуре [сборник] - Росс Томас

Деметер кивнул и поставил чашку и блюдце на стол.

— Именно это сказала мне миссис Уинго вчера вечером. Я позвонил ей, потому что разыскивал вас. Она была не в духе, сказала, что вы сурово обошлись с ней, чуть ли не обвинили в соучастии.

— Пустые разговоры, — вздохнул я.

— Не более того?

— Не более.

— Ясно, — Деметер кивнул. — Я, собственно, так и думал. А разыскивал я вас вчера, чтобы поговорить о двух ваших приятелях.

— Каких приятелях?

— Сутенере и его шлюхе. Ворах.

— Так что с ними?

— Они нашли себе адвоката.

— Эка невидаль.

— Не просто адвоката, но самого лучшего, которого можно купить за деньги. Естественно, за большие деньги.

— Кто же он?

— Уилфред Коули.

— Да, он стоит ой как недешево.

— Вот я и задумался, кто оплатит счет?

— Спросите Коули.

— Он не скажет.

— И вы спрашиваете меня?

— Совершенно верно, Сент-Ив. — Я спрашиваю вас.

— Я не знаю, — солгал я. Платил, разумеется, Спенсер, заметая следы.

— А я думаю — знаете, — настаивал Деметер.

— Я вышел из игры, лейтенант. Полностью и бесповоротно.

Деметер откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову, умиротворенный, отдохнувший, никуда не спешащий. Наверное, он горько сожалел бы, если б использовал свой выходной no-иному, не заглянув ко мне.

— Веселенькое будет зрелище.

— О чем вы?

— Я с удовольствием посмотрю, как Коули будет обрабатывать вас.

— Меня?

— На суде. Вы будете главным свидетелем обвинения.

— Я как-то не подумал об этом.

— Он разорвет вас на куски. Маленькие такие кусочки.

— Как я слышал, он большой специалист в этом деле.

— Он вывернет вас наизнанку. Но и у вас в достатке ума. Вы не скажете ему ничего, кроме правды, как говорите и мне. О, некоторые мелкие подробности вы, наверное, опустите. К примеру, двух ниггеров и электрические щипцы для завивки волос.

— Все это выдумки.

— Естественно. Поэтому вы их и опустите. Наверное, не упомянете и о местонахождении щита.

— О чем?

— О том, что знаете, где щит.

— Я этого не знаю.

— А вот Фрэнсис Уинго утверждает, что вы сказали ей и Спенсеру, будто вам известно, где находится щит, но поделиться этой тайной вы можете только со Спенсером. Было такое?

— Спросите его. Я не знаю, где щит.

Деметер расцепил руки и помахал правой.

— Не волнуйтесь обо мне, Сент-Ив. Пока дело дойдет до суда, о щите давно забудут. Речь-то идет об убийстве, и этот бронзовый щит всем до лампочки. Всем, за исключением меня. Но я не могу ничего доказать. Есть догадки, и весьма логичные, но они так и остаются догадками. И я не уверен, стал бы я что-то доказывать, даже имея улики. И знаете почему?

— Почему?

— Потому что вы на этом ничего не заработали. Так?

— Да.

Он покивал, довольная улыбка заиграла на его губах.

— А те, кого, как вы заявляете, с вами не было, кое-что да получат.

— Я не понимаю, о чем идет речь.

Он продолжал улыбаться.

— Так я и думал. Разве может вести себя иначе нью-йоркский посредник. Держу пари, щит был у вас в руках, вы могли озолотиться, но не заработали ни цента, не правда ли? Ни единого цента.

— Ни единого, — подтвердил я.

Он покивал, лицо его светилось тихой радостью.

— Как я и говорил, — продолжил Деметер, — мне представляется, что я составил более или менее полную картину. С помощью этих ниггеров с щипцами для завивки и какого-то денежного мешка, которого интересует судьба щита, вы наняли Коули для защиты этой парочки, убедили всех, что муж миссис Уинго тратил много денег на героин, и таким образом связали все свободные концы. Не намертво, но связали.

— Я рад, что и вы пришли к такому выводу.

— Держу пари. Разумеется, черные дыры еще остались, но они не так уж велики, и их можно обогнуть. Вы хотите знать, до чего я додумался?

— Нет, — ответил я. — Пожалуй, что нет. А если честно, совсем не хочу.

Он опять покивал, взял чашку, допил кофе, поставил ее на блюдце, встал. Двигался он легко, как человек, хорошо выспавшийся ночью. Скорее всего, даже без сновидений.

— Еще пара вопросов, Сент-Ив. Неофициально. Все останется между нами. Я ничего не могу доказать, да и не хочу ничего доказывать. Кому охота переть на миллиард долларов.

— Каких вопросов? — полюбопытствовал я.

— Последняя часть операции, за которую вы не получили ни цента, закончилась не так, как вы предполагали, не правда ли?

— Да.

Медленным шагом он направился к двери, с опущенной головой, погруженный в раздумья. Затем повернулся и посмотрел на меня.

— Но вы же могли заработать пару-тройку баксов. Они же валялись под ногами, и вам ведь не составило бы труда нагнуться и подобрать их?

— Пожалуй, не составило бы.

Вновь он остановился у самой двери.

— Раз вы все сделали не за деньги, так за что же?

Я ответил не сразу, а Деметер, собственно, никуда и не торопился.

— Из-за сладких карамелек и голодных детей. А может, больных котят и потерявшихся щенков.

Деметер чуть кивнул, словно показывая, что вроде бы понял.

— Что ж, это тоже ответ. Как раз тот, которого можно было ожидать от вас.

— Другого у меня нет, — признался я.

И действительно, другого ответа я найти не смог, даже после ухода Деметера, когда я долго стоял у стола, положив руки на телефонную трубку и пытаясь решить, кому я должен позвонить в Роттердам и следует ли мне вообще звонить туда.

Шпион и ресторатор

ГЛАВА 1

В самолет, вылетающий из Темпельхофа[20] в аэропорт Кельн — Бонн, он поднялся последним. Да еще долго не мог найти билет, оказавшийся во внутреннем кармане пиджака. Он весь вспотел, лицо раскраснелось, а англичанка-стюардесса терпеливо ждала окончания поисков.

Наконец, бормоча извинения, он протянул ей билет, и стюардесса одарила его ослепительной улыбкой. Сидение рядом со мной пустовало, и он направился ко мне, задевая пухлым бриф-кейсом локти пассажиров, сидевших вдоль прохода. На сиденье он буквально рухнул, невысокого роста, приземистый, пожалуй, даже толстый, в коричневом, ужасно сшитом костюме из толстой шерсти и темно-коричневой бесформенной шляпе, надвинутой на уши.

Бриф-кейс засунул между ног, застегнул ремень безопасности, шляпу не снял. Наклонившись вперед, уставился в окно. Как раз в этот момент тягач потянул самолет к началу взлетной полосы. При разгоне он так крепко сжимал подлокотники, что побелели костяшки пальцев. Когда же он понял, что пилот не впервые поднимает машину в воздух, откинулся на спинку сиденья, достал пачку сигарет, сунул одну в рот и прикурил от деревянной спички. Выпустил струю дыма и оценивающе взглянул на меня, как бы прикидывая, расположен ли сосед к светской беседе.

Я провел в Берлине три дня, уик-энд плюс пятница, потратил много денег и возвращался с больной головой. Останавливался я в отеле «Зоопарк», где смешивали точно такие же мартини, как и по всей Европе, за исключением разве что бара «У Гарри» в Венеции. Теперь меня мучило похмелье, и я надеялся подремать час или около того, пока самолет, взлетев в Берлине, не приземлится в Бонне.

Но мужчина, плюхнувшийся на соседнее сиденье, настроился на разговор. Даже с закрытыми глазами, чуть ли не кожей, я ощущал его стремление подобрать подходящий предлог. Надо отметить, ничего оригинальною он не придумал.

— Вы летите в Кельн?

— Нет, — глаз я не открывал. — Я лечу в Бонн.

— Как хорошо! Мне тоже в Бонн, — то есть мы тут же оказались в одной лодке.

— Моя фамилия Маас, — он схватил и крепко пожал мою руку.

Пришлось открыть глаза:

— Я — Маккоркл. Рад познакомиться.

— Ага! Так вы не немец? Но вы так хорошо говорите по-немецки.

— Я прожил здесь довольно долго.

— Лучший способ выучить язык, — одобрительно покивал Маас, — пожить в стране, где на нем говорят.

Самолет летел заданным курсом, а мы с Маасом неспешно беседовали о Бонне и Берлине, об оценке некоторыми американцами ситуации в Германии. Голова у меня по-прежнему болела. Чувствовал я себя ужасно.

Маас, похоже, понял, в чем дело. Порылся в пухлом бриф-кейсе и выудил поллитровую бутылку «Стейнхаузера»[21]. Предусмотрительный мне попался сосед. «Стейнхаузер» лучше пить охлажденным и запивать пивом. Мы пили его теплым из двух серебряных стаканчиков, также оказавшихся в бриф-кейсе. И когда внизу показались шпили кафедрального собора Кельна, между нами установились дружеские отношения. Во всяком случае, я предложил Маасу подвезти его в Бонн.

— Вы очень добры. Я, конечно, обременяю вас. Но премного благодарен. Не будем останавливаться на полпути. Раз уж открыли бутылку, надо ее добить.